СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ НА ГЕНЕТИЧЕСКОМ УРОВНЕ

Колумбийская пословица гласит: «Моя судьба — мой характер». Наверное, отчасти это так. Но нельзя отделить судьбу человека, отдельной семьи от исторических обстоятельств. Хотя как поведет себя человек в этих обстоятельствах, во многом, конечно, зависит от него.

Уроки для Марии

Это можно проследить на истории жизни семьи Грицаенко — Грековых. Марии Николаевне Грековой в этом году исполнится 90 лет. Она ветеран войны, вдова участника Великой Отечественной войны, вместе с дочерью, внучкой и двумя правнуками в силу сложившихся обстоятельств недавно переехала в наш город. Поразительно, но Мария Николаевна до сих пор помнит многие даты, фамилии, имена, отчества людей, встретившихся когда-то на ее жизненном пути. Разве может она забыть председателя колхоза Аркадия Гольдмана, который, когда отца в начале 30-х годов прошлого столетия арестовали, не побоялся, поехал в район и, зная, что его работник честный человек, отстоял его. Отца освободили. Зато через несколько лет к дому этого председателя подъехал черный воронок (так прозвали в народе машину, на которой приезжали на арест кого-либо) и увез Аркадия Гольдмана вместе с женой, учительницей, в никуда. Но это история уже другой семьи, если у нее было продолжение…

В семье Грицаенко было семеро детей, когда она перебралась с Кавказа в Оренбургскую область. Мария была вторым ребенком после старшего брата, остальные — еще меньше. Хотя глава семьи Николай Павлович работал ветеринаром, жили все равно бедно. А когда его арестовали, Марии приходилось на хлеб для семьи зарабатывать и поломойкой, и нянькой, а было-то ей всего 8 лет. Даже когда отец вернулся из тюрьмы, они продолжали жить все так же в землянке, но меньше стали голодать. В первые месяцы войны Николая Павловича забрали рыть окопы, мать Вера Петровна работала в колхозе, но в те годы даже за трудодни почти ничего не получали. А дома семь ртов, их кормить надо. И она выходила на картофельное поле после того, когда урожай собран, в надежде отыскать хоть несколько промерзших картофелин для детей. Кто-то выследил, сообщил, куда надо, — на три месяца женщину посадили в тюрьму. Как не умерли дети за это время от голода, сам Бог не ведает. По всей видимости, какие-то социальные органы, они в те годы тоже были, вызвали брата отца. Посмотрев на страшную бедноту в убогой землянке, истощенных, чумазых детей, родственник пожал плечами: «Причем здесь я, везите их в детдом!» Такие люди жили и тогда, да и во все времена.
«Если бы весь мир был устроен правильно, если бы все люди были добрыми и справедливыми — хорошо бы жилось всем», — нередко размышляла в свои 14 лет Маша.

Испытания на прочность

Мария Николаевна сейчас, хотя образование у нее всего 4 класса, живо интересуется всем — много читает, следит за политическими событиями, эмоционально реагирует на несправедливость. Даже переписывается с депутатом Государственной Думы Владимиром Вольфовичем Жириновским, делится с ним своими мыслями, кстати, и письма из аппарата депутата получает.
Война вовлекла всех в свое горнило. Но еще до войны в семье Грицаенко случилась большая беда. В сельской местности Оренбургской области, где они тогда жили, было большое наводнение — затопило все. Землянку сразу же снесло потоком. Тонули животные, скот, буквально все, а что полегче — плавало на поверхности. Вода пришла так быстро, что родители не успели взять даже документы из своей землянки. Маша увидела, что прямо на нее плыл чемодан, хотела было его поймать, но вспомнила слова отца, который всегда строго им говорил: «Не твоя вещь, не бери!» А сосед поймал, и чемодан оказался наполненным деньгами. Отец всегда жил честно, чужого никогда не брал и это внушал своим детям, а Мария Николаевна — своим. Ее дочь, Алла Васильевна, — своим детям и внукам. Такие устои в этой семье.
В 41-м, когда отец копал окопы, его семья переехала в Орск. Брат отца, который тогда хотел сдать детей в детдом, уступил им землянку в своей усадьбе, конечно, с дальним прицелом, чтобы дети батрачили на него. У дяди было большое хозяйство — он продавал молоко, яйца. А дети должны были таскать огромные бидоны с молоком, потом их мыть. С барского стола им почти ничего не перепадало. Четырнадцатилетняя Маша пошла работать на швейную фабрику — как и все женщины и девушки, шила солдатам ватники. К зиме 42-го вернулся отец, семье стало жить полегче. Но снова к ним заглянула беда: Мария заболела тифом. Да так, что врачи сказали родителям — не выживет. Три месяца пролежала в коме. Спасло переливание крови старшего брата. И выжила Маша, и опять пошла работать на фабрику — снабжать армию обмундированием. Кому чей ватник попадется на фронте, девушки, конечно, не знали, но по чьей-то инициативе стали вкладывать в карманы записки для воюющих красноармейцев. Естественно, подбадривающие, с просьбой громить врага, но беречь себя и вернуться с победой.

Муж-фронтовик

Однажды на Машину записку ответил солдат Василий Греков. Между молодыми людьми началась переписка. Девушка следила за передвижением своего артиллериста по письмам. 44-й год, он уже в Польше, прислал даже фотографии, а вот он уже в Германии. В последние годы стал присылать их семье даже воинский паек.
Маша не думала про любовь, как и другие девушки, она, можно сказать, выполняла свой гражданский патриотический долг. Но однажды, шел уже 51-й год, дверь их дома открыл молодой человек в военной форме и сказал родителям, что он приехал за Машей. Девушка, так же, как и ее родители, была удивлена. А отец сказал, что пока не распишутся, он дочь не отпустит. Молодые расписались и уехали в Москву на стройку. Страна восстанавливалась после войны. Василий строил метро, а Мария работала уборщицей, но мечтала выучиться на врача. Не получилось. Переезжали они часто. Из Москвы — в Ленинград, потом по разнарядке в Казахстан. Василий быстро овладевал строительной профессией, учился, стал мастером, потом прорабом. В коллективах, где он работал, его все уважали. Не только потому, что он фронтовик, брал Берлин, но и за то, что был просто честным, порядочным человеком.

Проявления честности

Дочь Василия Тимофеевича Алла Васильевна Тен вспоминает, что когда в 1961 году они вернулись в Орск, мама опять стала работать в сбербанке, в 1965-м отец, наконец, начал строить собственный дом. Строил его 9 лет, хотя продолжал работать на стройке, так сказать, в начальственной должности. Некоторые соседи даже были удивлены таким фактом. Она же, будучи еще ребенком, удивлялась тому, что он хранил все чеки, квитанции на купленные им на собственные деньги стройматериалы, вплоть до гвоздей. То ли боялся, что не все поверят в его кристальную честность, ведь сложилось мнение, что со стройки каждый, кто что может, несет. То ли генетически передался ему страх оказаться в тюрьме, помнил, что его дядя, вернувшись из немецкого плена и не предав Родину, потом 15 лет провел в советских лагерях, много чего насмотрелся и испытал. А еще дочери запомнилось, что отец не любил рассказывать о войне. Возможно, уже тогда размышлял о том, что убивать — это противоестественное состояние человека, и, возможно, когда-то человечество забудет, что такое война.
Из воспоминаний мамы Марии Николаевны Алла Васильевна узнала, что отец родом из Гомелевской области, их деревня была под Брянском. Когда немцы стали приближаться к их селу, деревенские узнали, что соседнюю деревню, куда фашисты уже вошли, спалили вместе со всеми жителями. Василий Греков с одиннадцатью 16 — 17-летними парнями решил бежать на фронт, к своим. Пробирались босиком, плутая по лесам и болотам, но все-таки смогли перейти через линию фронта. Василия с другом направили на трехмесячные курсы артиллеристов, других распределили по частям. В 42-м он уже воевал на 2-м Украинском фронте, в 44-м был тяжело ранен, два месяца лечился в госпиталях, вернулся в свою часть, в 348-ю Бобруйскую орденов Суворова и Кутузова стрелковую дивизию. Демобилизовался после службы в Германии в 1951 году. С этого года в России и появилась новая семья Грековых. Молодые фронтовики, опаленные войной, думали, что для них начинается новая счастливая мирная жизнь. Но и мирная жизнь не была уж такой легкой, да и старые раны частенько давали о себе знать. Умер Василий Тимофеевич в 1992 году от рака легких, куда и был ранен на войне. Несколько раз ездил на встречу со своими однополчанами. Там тоже, на неофициальных мероприятиях, конечно, говорили мало о войне, но погибших товарищей вспоминали.

Послесловие

Прошли мероприятия, посвященные очередному Дню Победы. Нет почти ни одной семьи в нашей стране, которую бы так или иначе не обожгла та страшная война. Подтверждение этому начавшееся масштабное и грандиозное движение «Бессмертный полк», которое уже вышло за рамки нашей страны. А для России стало фактически национальной идеей. Потомки героев войны, объединившись в общем марше со своими дедами, прадедами, теперь 9 Мая идут в единых рядах, и ряды эти с каждым разом будут расти.
— Хотелось бы, — говорит Алла Васильевна в заключение нашего разговора, — чтобы о еще живущих ветеранах войны вспоминали не только по праздникам, а чтобы бережно относились к ним и в повседневной жизни. Сейчас им ввиду ухудшения своего здоровья больше всего приходится общаться с медицинскими работниками, и, к сожалению, не всегда с их стороны они находят понимание и уважение. Мы с мамой с такими медиками столкнулись. В итоге, правда, все закончилось благополучно — руководство Чапаевской ЦГБ выделило маме путевку на лечение в Самарский госпиталь, спасибо за это. Сколько всего это поколение испытало, нам даже трудно представить, и большинство из них не потеряло своей человечности.

Людмила ДЕШЕВЫХ.
Фото из семейного архива Грековых.

На снимках: 1945 год. Берлин. Василий Греков (первый слева) с однополчанами. В центре — немецкий мальчик, который подружился с советскими бойцами; 1953 год. Мария и Василий Грековы в Москве.

изображения не найдены