О СЛУЖБЕ В МИРНОЕ И ВОЕННОЕ ВРЕМЯ

(РАЗМЫШЛЕНИЯ ДЕСАНТНИКА ПРОШЛОГО СТОЛЕТИЯ)

(Окончание. Начало в номере за 20 февраля).

…Наши вертолеты садились в г. Кундуз. Есть такой. Кому интересно, пусть на карте Афганистана найдет. Нас стали обстреливать. Огонь — перекрестный, со всех сторон. Плацдарм наш далеко. У нас — состояние чуть ли не паники.

О прыжках и парашютах

Выполнил я 12 прыжков в сложных условиях. Хочу напомнить, у каждого бойца есть свой род занятий, своя должность. Сапер, снайпер, автоматчик, пулеметчик, гранатометчик, разведчик.

И вот случай. Где-то полгода я провел на учебном полигоне. Сначала — проходил курс молодого бойца. Однажды к нам приехали офицеры. Был митинг. Сказали: парень на прыжках разбился. Оставалось ему всего-ничего служить. Так получилось. У десантников есть специальные комбинезоны прыжковые. Есть легкие маскировочные. Так вот, у одежды для прыжков ткань плотная. Для того чтобы при ударах боли не чувствовать. Наверно, плотнее, чем джинсы. На тренировках по рукопашному бою бьют часто предметами: прикладом автомата или учебным ножом. Проверяли: кладешь комбинезон на мягкую почву, штык-ножом по ней наотмашь ударишь, нож врезается в землю, а ткань не прокалывает. К чему я? Парень упал на ферганскую землю. Ферганская долина славится своей жесткой почвой. Человек упал, ведь словно о бетонную плиту с такой высоты. Форменный комбинезон сохранил останки человека, без него тело разлетелось бы на куски. Он так ударился, что раздроблены были все кости. Его в комбинезоне, как в мешке, взяли и понесли.

Кто может знать, потерял ли он сознание, пока летел или нет. Если был без сознания — это проще. Если был в сознании, то летел со свистом и, конечно, орал. Он бы с ума сошел, пока летел к земле. Сойти тут с ума запросто!
Причина падения — не раскрылся парашют. Естественно, провели расследование. Нам так и не сказали, что и почему.

Укладываешь парашют сам. Не бывает так: вот тебе, возьми и прыгай! Это очень строго. Рота строится на укладку парашютов. 9 метров — это только стропы. 28 строп, тонкие капроновые шнуры, но может каждая выдержать 120 кг нагрузки. Плюс купол. В развернутом виде парашют где-то 15 метров. Есть специальные брезентовые столы для укладки. На асфальтовой площадке разворачивается стол, он длиннее парашюта. Мы вытаскиваем парашют из ранца, расправляем. Иногда мучительно стропы распутывать. Рвать-резать запутанное нельзя. После прыжка парашют не глядя хватаешь. Не до него. Раз-раз, кинул как попало в ранец и в атаку бежать. А потом мучайся. Всего укладка длится в восемь этапов. Есть специальный человек, проверяющий каждый этап. Пусть у него наземная парашютно-десантная служба, но должность майорская. Укладывают парашют десантники в паре. Эта пара укладывает сначала один парашют, потом второй…

Попали под обстрел

Попали впервые под обстрел. Эта ситуация на нас повлияла здорово. Очень болезненно. Пусть был бы рукопашный бой, было бы легче. В глаз ногой дали? Ну и что. А вот когда свинец вокруг свистит. И понимаешь: это боевыми патронами по нашему вертолету. Хоть они, враги, и стреляли неприцельно… Это был первый бой. Выдвинули разведгруппу вперед. Накрыли эту точку огневую. Пленные были. Два человека наши погибли (шальные пули) и трое было ранено. Ранения легкие. Люди остались в строю. Одному пуля кожу на голове содрала, по черепу чиркнула. Он после весь белый был, этот десантник. Это все не просто. Не может быть нормальный человек бесстрашным. Не тот человек смел, кто слабого бьет, или матерится, или унижает кого. Мужчина — это тот, кто пусть и физически других слабее, но кто смог в трудную минуту преодолеть порог своего страха. Просто ли взять и шагнуть в открытый люк самолета? На учениях, бывало, самолет начинает кружиться, потому что кто-то никак не может найти в себе силы сделать последний шаг, чтобы прыгнуть.

На войне все видится в другом свете. Мы смотрели в лицо смерти. Там нужно было найти в себе силы. Хотелось упасть и лежать. А на войне некому тебя поднимать. Если ты струсил, тебя прочь отправят…

Как война воздействует на парней? В 1941-1945 годах была война для всех, отечественная. Каждая мать, каждый отец понимали — сын уходит и может не вернуться. Афганская война шла в мирное в общем-то время. Проводила мама 18-летнего сына служить, а он возвращается в гробу. Как это перенести? Вот будете иметь своих детей, поймете. Любая мать боится и не хочет, чтобы ее сына посылали в Афганистан. Но кто ее будет спрашивать?

Я не желаю, конечно, чтобы вы все прошли похожую службу. Я не желаю, конечно, чтобы вы испытали чувство страха перед смертью. Но не надо бояться. Парни должны при необходимости испытать себя на стойкость, должны отслужить. Пусть кому-то придется в армии легко, пусть будет служба не слишком интересная и не слишком боевая, но все равно, не надо терять время. Надо службу прочувствовать. Чтобы вернуться домой потом, ощутить в руках своих силу, заронить в своем разуме черточку мужества, понять, что ты — мужчина, настоящий мужчина. Пусть тебе будет что вспомнить!

Служба такая

Подробно не буду сообщать о боевых операциях. Если активизировалась банда в каком-то районе, нападение было совершено на мирных жителей: людей ограбили, повырезали, то нас бросали именно туда. Вот она, служба десантников. Не пришлось мне подолгу быть на одном месте, в одном лагере. Мы, как цыгане, странствовали по всему Афганистану. Ну, служба такая. Часто по тревоге поднимали повзводно или поротно. Забрасывали туда-сюда на боевую операцию. Естественно, использовали те данные, что предоставляли нам разведчики. Они выявляли соотношение сил. Потом наш командир готовил группу. Определял: какое оружие, сколько нужно человек, какое именно подразделение направить. Я участвовал в трех операциях, где приходилось противостоять превосходящим силам противника. Намного нас превосходящим. В отделении десантников, кстати, семь человек, не девять, как у мотострелков. Три отделения во взводе. Итого 21 десантник плюс два человека — управление взвода. Плюс старшина, который обычно в боях не участвовал. А было так, что нашему взводу противостояло 500-600 человек. Единственное, оружие у нас было получше, да и навыки тактических действий выше. А у них 600 человек, да примитив — бестолковые. Однако стрелять они умеют.

Тактика боевых действий и правила ведения разведки у нашей армии были на высоте. Это все прошлый опыт военного искусства.

Потому мы малыми силами смогли противника обезглавить, а потом эти 600 человек, как клопы, полезли в ущелье, их становилось все меньше и меньше. Потому что мы их расстреливали. Но и у нас были потери. Хотя и минимальные. Потом кошмар: одни враги сначала падали на колени (так они, мусульмане, молятся), потом ложились и лежали, при этом орали, другие же — бросали оружие и бежали в нашу сторону, будто в атаку. Скажу, что их язык нам не был понятен. А вот они наши русские слова как-то быстро улавливали. Было впечатление по этим чужестранцам, что русский язык — легкий. Но вот я язык афганцев освоить не смог, знал лишь некоторые слова. Мы больше по жестам их старались понять. Ну и переводчики с нами работали, конечно. Чаще всего приходилось кричать: «Стой!», «Руки вверх!», элементарные команды. Афганцы быстро это все усваивали. Наш мат здорово понимали.

Условия жизни

Немного расскажу об условиях жизни наших войск. В лагере мы жили на земле и… в земле. Рыли квадратную яму в человеческий рост глубиной. Огромная яма. Рыли саперными лопатками. Мы тут как-то со школьниками работали. Я сравнивал их работу с нашей, афганской: «Вот вы, ребята, лопатой в рукавичках работаете, ломом землю долбите, она чуть подмерзла. У нас здесь в средней полосе России земля-то — чернозем. Мягкая то есть, земля хорошая, сыпучая. А в Афгане земля тверже камня. И эти саперные лопатки у нас рвались, они же маленькие, а долбить землю пришлось словно кетменем. Однако глубоченные ямы всем отделением мы рыли довольно-таки быстро. Сверху устанавливали пирамидальные палатки, вокруг палатки обсыпали брустверы. На 70-80 см высоты землю насыпали. Для чего? Где-то в течение полугода лагерь нашего сосредоточения обстреливали. Не проходило ни одной ночи без стрельбы. Утром, бывало, встанешь, а стенки палатки солнцем через дырочки просвечиваются. Глубоко рыли, чтобы можно было в палатке в рост встать, и при этом чтобы шальная пуля не могла бы тебя поразить. Деревянные ящики из-под боеприпасов разбивали, и делали из дощечек лестницы, щиты-настилы, были и деревянные нары. На этих нарах мы и спали, бок о бок — все отделение — в одной палатке. Меховые куртки бросали под себя. Не было ни матрасов, ни простыней. Наверное, думаете, мы были как черти грязные? Нет, мы чистенькие были! Это в обычной казарме есть условия — умывальники там, теплые туалеты. А мы в Афгане устраивали туалеты в виде ямы, подальше от расположения. Ну, это все естественно.

Когда был на гражданке, у меня и мыслей не возникало, как солдаты, будучи в поле, моются. Я думал: они не моются, пока не кончатся боевые действия или учения. Оказалось, у армии есть такие полевые бани! Там столько пару! Эти палаточки огромные, с душевыми, с настилами, в общем, все приспособлено и все укомплектовано в специальных машинах. Даже есть установки, нагревающие воду выхлопными газами машин. В Афгане мы старались быть чистыми. Но часто бывали и… грязными. Вот идет боевая операция… Сами понимаете, мыться не будешь… Земля там словно… поганая. Подхватывали болезни. Особо распространена была болезнь Боткина (желтуха). Сколько парней переболело! Их отправляли домой. Сами понимаете, горячей воды нет. Полевая кухня пищу в котелки наливает. Покушали, а отмыть жир нечем. Остается вытирать. Трешь-трешь тряпочкой или, иногда, бумагой. А все равно жир остается. Потому и эта гадость появлялась, эта болезнь — желтуха, будь она неладна. Распространялась быстро. Поначалу ничего даже не ощущаешь. До 45 дней человек не ощущает, что болен. За это время он успевает заразить другого. И вот появляется такая цепочка, она грозит прямо эпидемией. Медицинское обеспечение армии? В Афганистане я видел много всяких лекарств, о которых раньше и слыхом не слыхивал, а в полевых госпиталях — всякие медицинские устройства были и приспособления. Был почти уверен — наши врачи от всякого излечат…
…Тогда это была неизвестная война. Тогда она еще продолжалась. И не было о ней у нас в стране тогда газетных статей…

Александр КИЖАЙКИН.
Фото из его архива.

НАГРАДЫ

Александр Федорович Кижайкин за успешное выполнение заданий Правительства СССР при выполнении интернационального долга в Афганистане награжден:
орденом Красной Звезды
медалью «За Отвагу»
медалью и Грамотой Президиума СССР
орденом и медалью «От благодарного афганского народа».

изображения не найдены

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *