СИЛЬНАЯ ДУХОМ

Марии Ивановне Травкиной сегодня 92 года. Она жизнерадостна, оптимистична. Память такая, что воспроизводит многое даже из своего раннего детства, называя фамилии, даты. Рассказывает увлеченно и эмоционально, так что зримо представляешь картины из ее прожитой жизни, конечно, на фоне тех исторических событий, в которые ее окунула судьба. У нее широкий круг общения, в том числе и через Интернет — на столе открытый ноутбук. А в прихожей в углу — палки для скандинавской ходьбы. Поймав мой взгяд, понимающе улыбается: мол, немного подсохнет на улице, и пойдет с ними на тренировки. Жизнь уготовила ей много страданий, трагедий, потерь. Достаточно сказать, что она потеряла единственного сына в расцвете лет. Как ей удалось пережить все это, не согнуться, не потеряться? Откуда берутся такие сильные духом женщины?

Детские мытарства

В степном селе Летниково Алексеевского района 26 ноября 1926 года родилась в семье Копненовых девочка Машенька. Отец не увидел дочку, его забрали в армию, когда вернулся, ей уже было два года. Глава большого семейства Семен Павлович, дед Машеньки, был уважаемым человеком на селе, у православных был старостой. Его семья считалась зажиточной — 4 лошади, верблюд, 2 рабочих быка, 2 коровы и другая живность. С дедом жили две семьи — старшего сына Феди, у которого уже было двое сыновей, и Ивана с женой и дочкой. Дом не был обширным, так что все ютились в закутках.

Иван хотел остаться жить в селе, помогать немощным сельчанам. Они с друзьями организовали даже своеобразную артель. Но не для того, чтобы деньги зарабатывать. Например, в соседях у них был дед Оська, чем-то на Щукаря похожий. Одному ему трудно было и поле вспахать, и урожай собрать, тогда еще зерно для себя сеяли, вот бескорыстная помощь от артели ему бы очень пригодилась. Но история сделала свой ход — было приказано: всех — в колхоз, других раскулачить и сослать. Семен Павлович быстро смекнул, что к чему — отделил старшего сына. А Иван, возможно, предвидя последствия, отдал в колхоз все, что выделил ему отец, и уехал на Урал. Занимался лесосплавом, потом устроился в охрану. Вскоре приехал за женой. Взяли они с собой только младшего сына Павлика, а дочку оставили с дедом. До четырех с половиной лет Маша прожила с бабушкой и дедушкой. Наконец, отец приехал за дочкой, сказал ей, что поедут к маме. Маша — сразу с вопросами: «А какая у меня мама? Красивая?» «Скоро увидишь!» — с улыбкой ответил Иван.

Ехали на дрезине. Маша, как только увидит проходящих мимо женщин, начинает допытываться: «Это моя мама? Может, вон та?» В том местечке, где Копненовы обосновались, было немало их земляков — уехали из села в страшный голод 1921 года. Мария Михайловна, так звали жену Ивана и маму Машеньки, о встрече с которой она грезила, стала обнимать свою старшенькую, а младший, видно, из ревности, взял и укусил сестренку в плечо. Маша повела себя мужественно — не разрыдалась, а молча вышла на улицу. А тут гусак крыльями захлопал и налетел на девчушку, еле отбили ее соседи от драчуна, стали спрашивать, чья же это девочка. Гусак же оставил метку на теле Маши на всю жизнь.

Иван вернулся из армии кандидатом в партию — ВКП(б). Здесь он стал членом партии, поступил на рабфак, учился и работал, жена занималась только детьми. Вскоре Иван Семенович пошел на повышение по партийной линии — сначала его направили в поселок Асбест, где и добывали этот асбест. Отец все время просил жену, чтобы следила за детьми, особенно за тем, чтобы они не пили местную воду. Хорошую воду для питья в поселок привозили в бочках. В первый класс Маша пошла, когда отца перевели в другой поселок Свердловской области парторгом комбината. Отец большую часть времени проводил на работе. Дочка росла наблюдательной, впечатлительной. Когда учительница в классе читала детям про подвиг Павлика Морозова, Маша так расплакалась, что у нее началась даже истерика. За такую преданность идеям партии или потому, что отец у нее был парторгом, девочку приняли в пионеры уже в первом классе.

Иван Семенович вошел в партийную номенклатуру, что это такое, дочка тогда еще не знала, но переезжать с одного места на другое семья стала часто. Вот и очередной переезд. Дочку, чтобы она окончила первую четверть, оставили у соседей. Отцу было предложено получить высшее партийное образование. Где? Они с женой решили ехать в Куйбышев, все-таки поближе к родителям Ивана. Он поступил здесь в высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу. Студенту выделили комнату, где могла поместиться только кровать, а старшую дочку родители опять отправили в деревню к бабушке с дедушкой. И Маша серьезно, как взрослая, сказала родителям: «Я у вас, как подкидыш, вы меня всем подбрасываете…» Родители переглянулись: где только ребенок таких слов нахватался. Дедушка увидел, в каких условиях живет молодая семья, продал корову и купил им дом в Куйбышеве на улице Ломоносова, откуда Маша уже и пошла во второй класс школы № 75.

После учебы Ивана Семеновича направили пар-торгом в совхоз имени Фрунзе Большеглушицкого района. В селе была только начальная школа, поэтому в 5 класс Маше пришлось ходить в соседнее село за пять километров. И здесь школу девочке окончить не удалось, отца перевели в совхоз Ленина Чапаевского района, а потом в Чапаевск, где она начала учиться со второй четверти в 7 классе школы № 1.

Капитанская дочка

Война началась, когда Маше было 14 с половиной лет. Отца сразу взяли в армию, где он вскоре дослужился до комиссара батальона. Семьям офицеров был положен военный паек, Маша в большинстве случаев ходила его отоваривать. Когда появилась в очереди первый раз, женщины стали спрашивать друг у друга, мол, что это за девочка. Кто-то сказал, что это капитанская дочка, откуда это взялось, Марии Ивановне до сих пор не понятно, но все вокруг так и стали девочку звать капитанской дочкой.

Школьники, как могли, помогали фронту. Восьмиклассники ездили в Марьевку убирать хлеб. В 9 классе им выдали пропуска на завод № 309. В цехе посадили всех за оцинкованный стол, объяснили, что в этих деталях должны совпадать вот эти две черточки, старайтесь, чтобы все было точно, когда проверите, несите вон туда. Особо разговаривать взрослым было некогда, фронт от тыла просил давать как можно больше снарядов, да и дети были едины в общем патриотическом порыве. Вскоре их школу (она тогда находилась в одном крыле сегодняшнего техникума) отдали под госпиталь, школьников переселили в одно крыло со студентами техникума. Напротив был хлебокомбинат, какие сладостные запахи доходили оттуда до голодных детей. Даже голова кружилась от них, вспоминает Мария Ивановна.

Маша была моложе всех в классе. Однажды ее вызвала директор школы Людмила Георгиевна Савельева: «Маша, ты что еще не в комсомоле?» «Да у меня тройка по физике, — начала оправдываться девочка, — хочу исправить, а учитель меня не спрашивает». Строгий директор сразу же вызывает секретаря комсомольской ячейки Валентина Самонова: «В чем дело, помоги Маше!» Вскоре из двух девятых классов сделали один — кого направили учиться в ФЗО, кто пошел работать, а Машу по путевке горкома комсомола направили пионервожатой в школу № 8.

Школа была семилеткой, многие ученики были старше девочки, но она с большим энтузиазмом взялась за работу. Начали собирать посылки на фронт — шили кисеты, насыпали в них махорку, вязали носки, клали другие теплые вещи, и в каждую посылку вкладывали письма, мол, бейте фашистов проклятых, возвращайтесь с победой. Потом взяли шефство над ранеными в госпитале. Помогали писать им письма домой, ухаживали, как могли, за ними. Даже стали ставить спектакли, которые имели у раненых большой успех. Однажды чуть не сорвали премьеру, потому что никто не хотел играть фашистского офицера. И Маша сделала мужественный шаг — взяла на себя роль фашиста. Был один раненый по фамилии Калинаускас, он дал ремень девушке, вместе с ним они залепили звезду на нем и приклеили свастику. В общем, спектакль имел большой успех. Однажды директор школы Дмитрий Иванович Орнатский срочно велел построить всех во дворе школы и объявил, что пришла Благодарность от Верховного Главнокомандующего Сталина за то, что школьники организовали и сами участвовали в сборе средств на эскадрилью самолетов, которая теперь уже громит фашистов. Инициатором этой акции в школе была пионервожатая.

Машина тайна

В 42-м — начале 43-го года отец вернулся в Чапаевск. У него было какое-то другое секретное задание, о котором он ни с кем в семье не говорил, но периодически уезжал куда-то и возвращался вновь. Круговорот военных дней захватил Машу полностью. В свои 16 лет она смотрелась как тринадцатилетняя девчушка — маленькая, худенькая, черненькая с огромными глазами. Но она хваталась за все. Очень часто их с подружками посылали на станцию выгружать раненых. Она брала носилки, но пожилые солдаты ее нередко останавливали: «Дочка, отойди, надорвешься ведь».

Однажды к ним пришел в гости сосед-военком, и Маша случайно услышала их разговор с отцом на кухне:

— Иван, прищеми хвост своей дочке — на фронт просится.

А Маша думала, что никто не узнает о ее тайне до тех пор, пока не свершится ее мечта. В конце концов, она надоест офицерам из военкомата, и они отправят ее на фронт. Вот тогда она придет и скажет родителям, что завтра вместе с другими новобранцами уезжает на фронт. А получилось совсем по-другому. Отец особо не ругался, он пытался ее убедить в том, что и здесь, в тылу, она делает много для нашей общей победы. В 1943 году Маша поступила в фельдшерско-акушерскую школу в Самаре. Студенческие военные годы были не самыми легкими. Рыли траншеи, на все возникающие в городе критические ситуации бросали студентов. Например, остановились трамваи, потому что рельсы во льду, студентов отправили колоть лед. Греться ходили в морг — труп отодвинут и сядут рядом, здесь хоть ветра нет. Маша все надеялась, что вот получит она медицинское образование, и уж тогда эти, из военкомата, никуда не денутся, пошлют ее все-таки на фронт. Но война закончилась. Вместе с радостью победы осталось в ее душе и некоторое сожаление о неисполненном.

Стала работать в больнице, профессию свою девушка любила. Шел-то в этот период ей всего 19-й год. Любила и дежурства в стационаре, хотя здесь было и потруднее, но чужую боль и страдания всегда принимала близко к сердцу. Бывало, придет домой и плачет:

— Умирает Лагутин, а у него четверо детей. Он сам не ел, что давали в больнице, а отдавал детям.

И плачет, не может остановиться. Послевоенные годы тоже для страны были трудными и голодными. Отец ругался, говорил ей, что так будет относиться к работе, долго не протянет. А однажды сказал: «Иди-ка ты в учителя, там тоже нелегко, но хоть так рыдать не будешь». И Маша поступила в Сызранский учительский институт, стала учителем математики.

Мария Ивановна

Более 50 лет педагогический стаж Марии Ивановны Травкиной. Она работала во многих школах города, в том числе и в интернате № 2. Ее ученики разъехались по всей стране, вспоминают ее с благодарностью. Все знают, что раз в пять лет они должны быть со своим любимым учителем в ресторане «У Равиля». Те, кто может, приезжают. Для них она не просто учитель математики, для них она человек, жизненный путь которого вдохновляет их на добрые дела и поступки, не позволяет впасть в уныние, несмотря ни на какие жизненные невзгоды.

Демографическая ситуация в послевоенные годы была сложной — много мужчин погибло, другие вернулись инвалидами. Многие девушки так и не нашли своих суженых. Мария Ивановна нашла его в 29 лет.

— В школе № 17 нас было четверо незамужних учительниц,- рассказала Мария Ивановна, — а директором у нас был Николай Григорьевич Терсиков. Очень заботливый человек, и очень старался нас выдать замуж. Однажды мы все четверо задержались в учительской после уроков, он входит и сразу с порога: «У меня сосед — очень хороший человек, правда, инвалид войны. «Ну-ка встаньте все, — полушутя скомандовал он, — посмотрю, кто больше всего ему подходит». Мы, я, Анна Никифоровна Захарова, Валентина Семеновна Корендясова, Раиса Степановна Красова, встали. А он говорит: «Да, пожалуй, Мария Ивановна».

Алексей Иванович Травкин, вдовец, был на восемь лет старше Марии Ивановны. Капитан в отставке, он работал в управлении гражданской обороны. 30 марта ему исполнилось бы сто лет. Детей у них долгое время не было, только через четыре года родился сын.

— Было счастье — родился сын. Но через него было и горе, — тихо произносит Мария Ивановна.

Говорить ей тяжело даже сейчас. Я не стала задавать ей вопроса, почему. Видно, что и сама она постоянно задает себе эти вопросы и всю жизнь ищет ответы на них. Но они не подкосили эту мужественную женщину, скорее, это вопросы философские. Она по-прежнему не потеряла интереса к жизни. Внук Руслан живет в Чапаевске, он менеджер, занимается информатикой, часто навещает бабушку. Внучка Катя — в Тольятти, ее сыну Максиму, правнуку Марии Ивановны, 18 лет, правнучке Диане — три года. Бабушка и прабабушка часто гостит у них. «Жизнь продолжается, — улыбается Мария Ивановна, — сколько вокруг всего интересного…»

Людмила ДЕШЕВЫХ.
Фото из семейного архива.

На снимках: во Дворце культуры имени Чапаева, куда Мария Ивановна Травкина, ходит почти на все мероприятия, у нее есть постоянное место в третьем ряду; фото 1930 года. Семья Копненовых. Маше — 4 года.

изображения не найдены