КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ.., КАК ВЕРИЛИ В СЕБЯ

Представителям старшего поколения жителей нашего города хорошо известно имя Бориса Ивановича Мацало, который несколько лет в 60-ые годы прошлого столетия был вторым секретарем горкома ВЛКСМ, потом работал в горкоме партии и в автотранспортном комбинате, пока его не закрыли. Добрый, веселый, с юмором и с открытой душой человек, его никто не воспринимал как комсомольского функционера. Он всегда считал своей обязанностью помогать людям, особенно ратовал за молодежь — ведь не все юноши, да и девушки, имеют сформировавшиеся жизненные принципы, бывает, что петляют, срываются на поворотах судьбы. И в данных ситуациях для таких ребят Борис Мацало всегда был наставником, но наставлял он их не нотациями, а реальной помощью и дружбой. Хотя у самого судьба была не из легких — рос он фактически без матери, с отцом и мачехой, всегда были соблазны свернуть с правильного пути. Считается, что ассоциации из раннего детства влияют на судьбу человека. У Бориса Ивановича эти ассоциации были страшными в прямом смысле этого слова.

Опаленные войной

Ивана Сергеевича Мацало, отца многодетного семейства, взяли на фронт, старшая дочь уже тоже воевала, когда в Староминскую станицу Краснодарского края вошли захватчики. В дивизии, которая расположилась в их станице, большинство было румын, которые, по словам очевидцев, лютовали еще больше, чем немцы. Дом у Мацало был добротный, поэтому Полину Петровну с детьми сразу выгнали из избы, и в нем расположился немецкий штаб. Пришлось семье ютиться в погребе. Сейчас невозможно представить, как женщине с четырьмя детьми удалось в таких условиях выжить. Правда, с ними еще был дедушка. Борис Иванович помнит, как он с дедом ходил по известной только дедушке тропинке в лесу к тетке Наталье, там не было немцев, но часто наведывались партизаны, потому что сын тетки был командиром партизанского отряда. Помнит он и как румыны поджигали сараи, куда сгоняли непокорных жителей. Запах гари после этого еще долго стоял над станицей…

Румыны особенно издевались над девчонками. А однажды собрали всех на площади, погрузили в грузовые машины и повезли на станцию, кто-то из жителей узнал, что повезут их в Германию. Среди них была и 14-летняя сестра Бориса Лида. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба девчонки, если бы дед не предупредил партизан, которые под Краснодаром отбили эшелон с девушками. Обстановка в станице обострялась, фашисты с каждым днем свирепствовали все больше и больше. Вскоре арестовали тетку и мать. Потом согнали всех жителей на площадь, принародно повесили несколько станичников. Всех остальных с детьми и стариками погнали в сарай. Большинство, кроме детей, конечно, догадывались: скоро их сожгут. Борис Иванович помнит даже ощущения — в сарае были большие щели, страшно дуло, он дрожал от холода. Вдруг на рассвете они услышали звуки духового оркестра, а в щели даже увидели, как фашисты в кальсонах убегают из станицы, только раздалась стрельба за околицей. Так Красная Армия вошла в станицу Староминскую.

Вторая родина

Как Борис Иванович оказался в Чапаевске? Все непросто было в семье Мацало. Когда отца, Ивана Сергеевича, призвали в армию, отправили его в Пугачев Саратовской области, а оттуда как хорошего специалиста, разбирающегося в технике, командировали на оборонный завод в Чапаевск.

В выжженной станице было холодно, голодно. Полина Петровна все ждала, что муж вернется, ведь трудно поднимать одной женщине такую ораву малышей. Но Иван Сергеевич не вернулся и после войны. Тогда она, до сих пор сыну неизвестно по каким соображениям, приняла решение и поехала с двумя младшими сыновьями в Чапаевск, оставила сыновей отцу и уехала назад в свою станицу. Так у Бориса Ивановича Мацало появилась вторая родина.

В Чапаевске в послевоенное время тоже было несладко, но здесь большинсво населения работало на оборонных заводах, люди получали и зарплату, и пайки (в послевоенное время они еще долго оставались), так что жить и растить детей было можно. Здесь Борис и пошел в первый класс. Долгое время сильно скучал по маме, ведь отца-то он фактически и не помнил. Школа находилась в пятом расширении, а жили они в длинном бараке в шестом, где от завода Ивану Сергеевичу дали комнату. Вскоре их семья расширилась — отец привел мачеху с ее детьми, но зато младший брат Бориса Аркадий был отправлен к матери, так как никакого сладу с ним не было, так мальчишка расхулиганился. Борис, конечно, рос эмоциональным мальчиком, все случившееся не могло не оставить след в его душе. Но тут его кроме учебы увлекли школьные общественные дела.

Добрый по натуре, он не мог отказаться, когда ему давали поручения учителя или старшие товарищи по пионерской организации. Вскоре его избрали командиром пионерской дружины. Сказать, что это ему очень льстило или он сильно гордился этим, нельзя. Но как добросовестный и ответственный пионер, он старался выполнять порученное как можно лучше. А вскоре и втянулся в эту работу. Нравилось ему посещать воинскую часть, которая тогда располагалась в городе, где пионеры выступали с концертами перед военнослужащими. В спектакле про «Молодую гвардию» ему поручили роль Сергея Тюленина. Как он волновался, какую череду чувств и эмоций пережил, тут уже не требовалось никакого специального патриотического воспитания. Он и так гордился своей страной, изгнавшей агрессоров, своей армией и восхищался советской молодежью. В школе Борис вступил в комсомол. После окончания 8 классов отец направил его учиться в Куйбышев, в речной техникум. Окончил он его в 17 лет, стал техником-судомехаником, там же проходил военное дело, и в армию уже выпускников речного техникума не брали. Но в Куйбышевском порту начались свои проблемы, и Борис вернулся в Чапаевск.

Кто, если не ты

Сначала, а шел 1957 год, Борис устроился диспетчером на завод № 102, потом его перевели в конструкторское бюро, видно, в какой-то степени он унаследовал способности отца к конструированию. Борису это дело нравилось. Умного и неравнодушного молодого человека и здесь заметили. Секретарь заводского комитета комсомола Анатолий Мотин предложил ввести его в состав комитета, Борис, как всегда, не отказался. Сказать, что у него было стремление быть на виду, сделать карьеру, нельзя. Чего не было никогда у Бориса Ивановича Мацало, так именно этого, но его почему-то всегда на общественную работу выдвигали. Так получилось и в очередной раз. Анатолий Иванович порекомендовал Бориса на освободившуюся должность второго секретаря горкома ВЛКСМ. Такие кадровые вопросы решал тогда только горком КПСС, даже на уровне первого секретаря, которым в ту пору был Иван Васильевич Богатырев. Анатолий Иванович повел Бориса к нему. Два раза приводил, а Борис все не соглашался, ну нравилось ему работать в конструкторском бюро. В следующий раз первый секретарь звонит уже главному механику завода Винграновичу:

— Где у вас Мацало, почему не идет?
— Иди, Борис, раз надо, значит надо, — было резюме механика.

А первый секретарь, увидев входящего в его кабинет Бориса, даже пошутил:

— Еще раз убежишь, отшлепаю!

Беспокойная жизнь

Началась для Бориса Мацало новая жизнь. Он даже и не представлял, что она может быть такой беспокойной. И день, и ночь в гуще событий, ни о каком нормированном рабочем дне речь и не шла. Первый секретарь горкома комсомола, в ту бытность Федор Форинный, был очень выдержанным, спокойным человеком, но дело свое знал, был очень хорошим организатором. Обязанности у них были четко распределены, хотя и делали они одно большое дело. Например, оперативный отряд, эффективность его работы — это была задача второго секретаря. И Борис почти ежедневно выходил вечером с оперативниками-общественниками на дежурство по городу.

Главной территорией их дежурства были танцплощадки, которые тогда находились около Дворца культуры имени Чапаева, в сквере и в парке «Буревестник». Вскоре второго секретаря горкома комсомола Бориса Мацало знал уже весь город. А там, где появлялись его оперативники с ним, часть неблагонадежной публики старалась исчезнуть с глаз, а другая часть такой же публики, наоборот, спешила поздороваться с ним лично. Не только потому, что у горкома комсомола была тесная связь с милицией, но и потому, что в те годы была соответствующая законодательная база, когда без письменной гарантии от этого органа не могли освободить из колонии заключенного. Руководство колонии писало письмо, если горком комсомола давал гарантии, что устроит заключенного на работу, будет держать его постоянно в поле своего зрения, то молодого человека выпускали. Те, кто увидев Бориса, спешили ему навстречу, как раз из тех ребят, кому он помог встать на честный путь, они охотно делились с ним своими личными новостями и благодарили его. И таких исправленных судеб было в жизни Бориса достаточно много, он искренне радовался за своих подопечных.

Комсомол был уважаем и среди руководителей предприятий. Если Мацало заходил в приемную, директор завода сразу принимал его. А заходил-то он, как правило, не по своим личным делам, а устроить на работу подростка, или, например, чтобы помочь выпутаться из какой-нибудь не очень приятной истории молодому человеку. Не было у второго секретаря никакой личной корысти, уж такой он человек. Может быть, именно за это его уважали в городе. А какую работу проводил Борис Иванович, чтобы научить молодежь культурному времяпрепровождению! Конечно, делал он это не один, вокруг него всегда была хорошая команда энтузиастов, которой нередко приходилось преодолевать немалые трудности. Например, в то время директором Дворца культуры имени Чапаева был Владимир Иванович Мятлев, а Дворец был заводским. Так вот, директор не разрешал комсомольцам проводить культурные мероприятия во Дворце. Тогда Борис со своей командой стал проводить комсомольские огоньки в столовой на улице Ленина. И какие это были вечера! Приглашения были нарасхват! Или другой пример: горком комсомола заключил договор с Куйбышевским театром оперы и балета. Из Чапаевска несколько заполненных вагонов электрички везли зрителей в Куйбышев, от вокзала автобусами — в театр. Был свой оркестр. Именно горком комсомола организовывал и массовые культурные молодежные мероприятия. Каким грандиозным получился, например, праздник на Комсомольской площади в честь 50-летия ВЛКСМ. Многие ветераны комсомола до сих пор о нем вспоминают с восхищением.

В общем, ни одно дело в городе без горкома комсомола и их организаторской функции не обходилось. Чапаевский горком комсомола был на хорошем счету в Куйбышевском обкоме ВЛКСМ. Чуть что, звонит первый секретарь Максимов: «Борис, тут комиссия из Москвы приехала, прими, мы знаем, что у вас всегда есть, что показать». По всей вероятности, такие слова и сейчас для Бориса Ивановича Мацало дорогого стоят.

— Можно много говорить о том времени, о наших делах, — делает вывод Борис Иванович. — Но главное, и я в этом уверен, что юноши и девушки, которые прошли комсомольскую школу, стали порядочными людьми, добились высот в своих профессиях. Тогда мы мало, не так, как сейчас, говорили о патриотическом воспитании. Но все наши комсомольцы были настоящими патриотами. Может, еще и потому, что перед их глазами постоянно была живая история войны, еще не ушли в мир иной ее участники. Мне приятно, что в этом году на государственном уровне будет отмечаться 100-летие ВЛКСМ.

Рассказ о комсомольском вожаке 60-х годов мне хочется завершить словами из песни Александра Градского и Николая Добронравова: «Ничто на земле не проходит бесследно. И юность ушедшая все же бессмертна».

Людмила ДЕШЕВЫХ.
Фото из семейного архива МАЦАЛО.

НА СНИМКЕ: Борис Мацало с секретарем комсомола завода № 102 Владиславом Аристовым.

изображения не найдены

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *