ДЯДЯ ВАНЯ

(быль)

После окончания средней школы станицы Мелеховской, что на Тихом Дону, я работал грузчиком на Новочеркасском электровозостроительном заводе. Свободных ученических мест не было, и я временно устроился на эту тяжелую должность.

Грузчик

В бригаде грузчиков работали мужики с опытом, я был самым молодым. Они относились ко мне покровительственно­поощрительно и, несмотря ни на что, отношения сложились вполне доброжелательные. Работа оказалась труднее, чем я ожидал, и требовала сноровки и умения в зависимости от назначения грузов. Поначалу, пока не втянулся, я сильно уставал. Видя мое старание, мужики в бригаде помогали мне как могли постичь тонкости этой профессии.

Среди грузчиков несколько выделялся Иван Ковалев ­ дядя Ваня.

Во­-первых, он был старше всех и опытнее других в бригаде, а во­вторых, был малоразговорчивым и даже замкнутым. Мужики уважали его за основательность и трудолюбие. Ребята шепнули мне, что недавно вернулся он из мест весьма отдаленных. За что он сидел, никто не знал, а спросить никто не решался. Догадывались, что отбывал срок он по 58­й статье, т. е. за политику. Сам дядя Ваня начальство не любил за демагогию и велеречивость. Совместная работа со временем сблизила нас, и он опекал меня, показывая практические приемы в работе для того, чтобы я просто не надорвался.

Кавалерист

Шло время, и однажды я узнал, что в Великую Отечественную войну дядя Ваня воевал в кавалерии, эта новость поразила меня. В моем тогдашнем представлении кавалерия никак не вязалась с танками, самолетами, пулеметами и автоматами. Я долго не решался спросить дядю Ваню о его военном прошлом, но любопытство все­таки взяло верх. Во время отдыха­перекура я присел рядом с дядей Ваней у забора.

-Шо, хлопчик, приморился? ­ приподнял веки мой собеседник.

Я решился:


­-Дядя Ваня, а правда, что ты воевал в кавалерии?
­-Ну да, ­ ответил он неожиданно просто. ­ Я же казак. Служил в корпусе Доватора под Москвой.
-А приходилось тебе в конном строю с шашкой ходить в атаки? ­ загорелся я.

Он внимательно посмотрел на меня и, помолчав, как­-то странно улыбнулся.

-Приходилось, сынок, ­ ответил он и, скручивая цигарку, как-­то обыденно спокойно пояснил: «Под Москвой в 41­м бросили нас на немецьки танки».

Я оторопел: «С шашкой? На конях? На танки?» Дядя Ваня подтвердил, что на конях, на танки. Лицо его как­то окаменело и отрешенный взгляд смотрел сквозь меня… туда, в заснеженные поля Подмосковья 1941 года.
­

Чем кончилась та атака, пытаешь? ­ еще раз улыбнулся он своей странной улыбкой. ­ Мы их усих порубалы, как и должно быть!

-Кого порубали, дядя Ваня? ­ не поверил я.
-Да таньки немецьки! Кого ж еще! ­ Он зажег спичку, закурил скрученную цигарку, затянулся и осевшим голосом добавил: «Эх, Юрка! Який конь у меня був! ­ он опустил голову и добавил шепотом: «Та шо конь?! Яки хлопцы загинули?»

Он опустил голову, но я успел заметить его повлажневшие глаза. У меня почему-­то похолодело в груди, и я почувствовал непонятный страх. Мы оба долго молчали. Я не решался больше ни о чем спрашивать, а он молча курил…

Заключенный

Лишь позднее я узнал от дяди Вани, что в той отчаянной казачьей атаке погибли почти все конники вместе с конями, выкошенные пулеметным огнем немецких танков. Ивану Ковалеву повезло, в числе немногих он прорвался через лавину пулеметного огня к немецкой пехоте, идущей за танками, и даже срубил двух немецких солдат. А вот третий оказался офицером и автоматной очередью прошил Ивана и его коня. Так раненый четырьмя пулями солдат попал в плен. Чудом выжил в концлагере.

Ему помогали другие пленные казаки и немецкий фельдшер, снабжая бинтами и какими-­то лекарствами. Четыре года провел он в фашистских концлагерях, а после освобождения участник обороны Москвы получил 10 лет по статье 58­-й как изменник и предатель. Срок свой он отбывал на Колыме, на каторжных рудниках, добывая золото, а также на лесоразработках. Здесь­-то и приобрел он много полезных навыков, которые пригодились ему в работе грузчиком транспортного цеха Новочеркасского электровозостроительного завода.

Вернувшийся

Вернувшись из лагеря, Иван Ковалев не нашел никого из своей семьи (родителей, жены и двоих детей), как ни искал. Уцелевшие соседи шепнули ему, что их всех забрали и куда-­то отправили. За что?! Никто ему так и не объяснил…

Известно, что Сталин уже в начале войны, из­-за огромных потерь на фронте четко определил: «У нас нет пленных, у нас есть только предатели!» За полгода 1941 года погибло около трех миллионов и попало в плен около двух миллионов советских солдат. Именно из­за позиции Сталина в этом вопросе наши военнопленные в немецких концлагерях не получали никакой помощи от Советского государства через Международную организацию Красный Крест. Это обстоятельство предопределило огромную гибель советских военнопленных от голода и болезней.

Соответствующее отношение было и к семьям военнослужащих, попавших в плен. Помощи от государства они не получали. Мало того, многие семьи эти ссылались на Север, Урал и в Сибирь. Проживая там в нечеловеческих условиях и работая буквально за пайку хлеба, многие погибли от голода, надрываясь на лесозаготовках и лесосплавах в войну и после нее.

Юрий СУХАРЕВ,
лауреат премии Союза писателей и Союза казачества 2013 года.

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *