У МЕНЯ БЫЛА СОБАКА…

А у кого ее не было? В детстве ли, в юности, зрелые ли годы — каждый может назвать СВОЮ собаку — верную, веселую, знающую вас насквозь. Великие трогательно писали о них — Пришвин, Арсеньев, Тургенев, Троепольский, Рубина, Лондон — мы помним их собак по именам. Муму, Белый клык, Белый Бим Черное ухо — все они насквозь прошили наши сердца шрамом любви и сострадания к верным человеческим спутникам…

Фильмы тоже дарили нам радость и рассказывали про Джульбарса, Мухтара, Монмаранси — помните, трое в лодке, не считая собаки? Друзья человека спасали людей из огня, ловили преступников, помогали слепым, извлекали из-под лавин, боролись с наркодельцами — целая наука создана о собаках — кинология. Одним из правил воспитания собаки-друга является полный запрет на физическое наказание. Если хоть раз побил — она уже не твоя собака, считается порченой.

Ну, а теперь о моих собаках. Когда мне было шесть лет, к нам приехал знакомый полковник и попросил отца приютить своего пса на год. Причина была важной — его срочно вызвали в Германию, а нужные прививки и паспорт отсутствовали, собаку не выпускали за границу. Так немецкая овчарка Арс осталась в нашем доме. Она объявила голодовку, причем сухую — собственно, она решила умереть от тоски.

Мама пыталась ее приласкать и покормить, но собака лишь глухо рычала. Вызванный ветеринар напоил ее через шприц насильно, но нас не порадовал — тоска по хозяину лекарствами не лечится. Прошло пять дней, пес просто лежал, как тряпка на полу… Тогда мой папа лег с ним рядом и начал разговаривать.

— Потерпи, — сказал отец. — Твой хозяин тебя не бросил, он просто не мог тебя взять, над ним тоже есть начальство. Пока ты будешь со мной, и я тебя очень прошу не умирать, Гусаров расстроится и будет всю жизнь чувствовать свою вину. А пока — давай попьем…

После этого отец принес ему воду, забеленную молоком, и пес немного попил. Еду он брал только из рук отца и потихоньку начал оживать. Его не держали на цепи, но он не любил бегать по деревне вольно, разве что только рядом с отцом. Он шагал такой умный и серьезный в полном соответствии со своей породой, меня просто терпел — не обижал, и ладно.

Через год Гусаров приехал — вы бы видели эту встречу: кувырки через голову, собачьи объятья, от которых оба падали, и облизывание без конца.

Когда оба уехали, наступила такая тоска, что на некоторое время взрослые перестали чаевничать, да и еда не лезла в горло! И тут через некоторое время отец произнес: «Ну, хватит, заводим свою собаку!»

Так в нашей семье появился Бельчик — белый непородистый песик, смышленый, хитрый плут с казачьим чубом.

Во-первых, он был «в масть» — на пасеке, куда брал его отец, все ходили в белых припачканных халатах — пасечный дресс-код, как сейчас говорят. Бельчик был тоже бело-припачканный. Во-вторых, он был абсолютно цирковой — через год он ходил на задних лапах, по команде лаем считал предметы (за сахар, конечно) и ежедневно удивлял нас своими поступками. Холодильников в ту пору еще не было, и мама частенько ездила в Чапаевск за мясом. Ходили тогда не электрички, а пассажирские поезда. Верный друг всегда сопровождал маму, хотя ему категорически запрещалось это безобразие. Уморительно было видеть, как плелся он в десяти шагах от мамы и, если она садилась в третий вагон, то Бельчик — в четвертый. На следующей остановке, станции Томылово, Бельчик выскакивал и смотрел: ага, не вышла — и спокойно ехал до Чапаевска. С независимым видом он плелся за ней на рынок и таким же макаром ехал с ней до станции Горки в обратную дорожку. Конечно, косточкой его вознаграждали, но плелся бы он в жару за горячо любимой мамой и за так, без всякой косточки…

Бельчик всегда был в работе: выгонял кур с огорода, облаивал проезжавшие мимо дома транспортные средства, играл с ребятишками в футбол и за ваших и за наших! Он любил всех и радовался жизни, как не умеют радоваться люди.

Его сшиб мотоциклом пьяный водитель и читался в его угасающих глазах вопрос — за что это меня так, люди?

Прошли годы, и прибился к нашему берегу молодой пес из «брошенных», слонялся он тогда в поисках куска хлеба по территории педучилища. Характер у него сразу обозначился — не из подхалимов, и марку будет держать. Иногда он сердился и покусывался, пугая девчонок-студенток. Муж привез его домой в своей дорогой финской куртке, которую пес изорвал по дороге в клочья… Кличку он получил рядовую — Дружок — поди разбери, чей Дружок, кому Дружок.

Жизненную задачу ему поставили конкретную: охранять мою парализованную маму. Работал он по принципу электрички, бегая по натянутому тросу от остановки «Калитка», до остановки «Сарай» мимо крыльца, куда уже в наше отсутствие никто посторонний войти и не мог. Уходя на работу, мы знали, что от лихого человека (а их в девяностые годы было немало) маму защитит Дружок. Наградой ему были часы свободы, которая даровалась псу в наше домашнее присутствие. Прибегал он всегда израненным и ободранным в боях местного значения. Думаю, что в нашей округе был Дружок боец не из последних, потому что огонь победителя всегда горел в его глазах.

Иногда мы брали его на природу, в страну Напасеку. Здесь мы обнаружили, что Дружок страстно любит музыку и даже пытается подпевать нашему компаньону Володе, замечательному баянисту-любителю. Иногда Володя дразнил Дружка гаммами, и тот в ответ начинал выть, гаммы он не любил. Сколько смеха вызывали у нас эти уроки музыки!

Набегавшись вволю на природе, Дружок становился добрым и ласковым, но только для своих.

Однажды в канун Нового года полезла я в погреб за свеклой, да забыла дверь сарая закрыть. А собачка моя, стартовав от станции «Калитка», проскочила станцию «Сарай» и упала (будучи на цепи) в жерло открытого погреба прямо на меня. Я сразу сообразила, что животное в стрессе и мне надо наверх! Свеколку же, как настоящая русская баба, я взяла с собой. А дальше уже муж мой соображал, как достать из погреба животное, величиной с теленка…

Наш верный сторож, друг и помощник, прожил с нами всю свою собачью жизнь.

Я не люблю, когда собак очеловечивают, сюсюкают с ними — это невостребованная человеческая любовь принимает искаженные формы. Но обязательно посмотрите вышедший не так давно фильм про овчарку Пальму, два года прожившую в аэропорту в тоске по своему хозяину, и Вы поймете, что собаки — они посланцы какого-то параллельного мира, где умеют любить по-настоящему.

Людмила Сухарева.

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *