О ЛЮБВИ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ…

В канун праздника Дня семьи, любви и верности встретилась я со своей давнишней знакомой. Работали мы в восьмидесятые-девяностые с детьми-сиротами, воспитанниками школы-интерната, что на горе поселка Садово-Дачный. Вспомнили о тяжелых временах, когда порой приходилось многое из дома приносить, чтобы хоть как-то скрасить сиротскую долю.

Связывало нас и то, что у нас обеих музыкальное образование. Фаина Ивановна Кузнецова закончила Мурманское музыкальное училище, прекрасно пела, но самое главное — она человек редкой душевной чистоты, сохранивший до старости детское отношение к жизни.

По национальности она саами, это малочисленная российская северная народность, близкая по культуре к эвенкам, а по языку к финнам — суоми. Но разговор нас неожиданно вывел на судьбу ее родителей, и это была история достойная хорошего киносценария.

Иван — отец Фаины — был оленеводом, аргишил, то есть кочевал, с огромными стадами оленей по северной тундре. Кочевье пастуха связано с кормом, съели олени ягель и двинулись дальше. Движение с редкими остановками — такова жизнь кочевника. Нужно всякий раз поставить чум, добыть дрова, основную еду: рыбу и мясо, отдохнуть и двигаться дальше. Нельзя болеть, ныть, уставать, иначе оленей не вырастишь, а еще отел самок, охрана от волков (их в тундре немерено), забота о собаках, и все это на фоне неласкового Севера… А летом — мошка, комары, оводы!

Жена Ульяна всегда рядом, ее задача — кормить, обшивать, рожать и обихаживать детей. Всего их родилось в тундре 10 — один мальчик и девять девочек. Всех принимал отец и всякий раз плакал от радости! А что такое младенец в тундре — как его пеленать, во что заворачивать, как и чем прикармливать? Северяне умеют решать и эти задачи… Все дети в тундре с папой и мамой до школы, потом интернат в Мурманске, а на каникулы — домой. Нет-нет, не в тундру, а пятикомнатную квартиру большого северного города, куда приезжала и мама — переделать городские дела.

— Вот, наверное, нужды хватили с этакой оравой Иван с Ульяной? — спросила я. Но в ответ услышала, что отец обеспечил семью квартирой с финской мебелью и холодильниками Розенлев, книгами и музыкальными инструментами, а самое главное, все дети получили высшее образование. В семье есть свои банкиры, учителя, врачи, многие могут управлять оленьей упряжкой, закоптить мясо, каждый умеет и любит рыбачить и охотиться… А старший сын вышивал бисером меховые кухлянки. Эти навыки взяты из семьи и северного образа жизни. Но что важнее всего, они очень добры и открыты миру, никакая цивилизация их не испортила.

— Я помню ягоды моего детства, — говорит Фаина Ивановна, — морошку, голубику, клюкву. Их целыми мешками привозил отец из тундры, поставит у входа — и опять к своим оленям! Он их любил, это было делом его жизни…

Как круги по воде разъехались дети, родились внуки — их более полусотни. Все остались на севере, кроме Фаины Ивановны, которую к нам на Волгу завела «эх, проклятая любовь!» так и стала нашей, но с северными корнями. Она посвятила детям-сиротам всю свою жизнь, в трудовой книжке одна-единственная запись. Сколько любви им отдала, никто и никогда не измерит!

В 90 лет умерла ее мама, раба Божия Ульяна. Мы читали вместе телеграмму, и она внезапно сказала: «Отец без нее жить не станет, вот посмотришь!»
Вторая телеграмма пришла через неделю. Отец никогда ничем в жизни не болел.

Людмила СУХАРЕВА.

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *